Кто ищет – найдет - Страница 36

Остаться равнодушным к столь впечатляющей демонстрации мог бы разве что слепой. Хант не был слепым, он был всего лишь мужчиной со всем полагающимся его полу набору реакций. И реакции последовали незамедлительно.

– Сегодня нам никто не помешает, – негромко, но твердо сказала она. – Ты готов? Раздевайся!

Готов? Всегда! К черту сомнения, опасения, тревоги! Чем раньше он сделает этот неизбежный шаг, тем лучше для них обоих. Проблемы можно отложить до завтра. Сейчас надо избавиться от мучительного, терзавшего его все последние дни напряжения. Генри предлагал успокоительное, но то, что предлагает Тина, во сто крат приятнее, надежнее и вернее. Тем более что он уже чувствовал приближение оргазма.

Эта ночь будет принадлежать им.

Целая гамма эмоций отразилась на его лице за несколько секунд, но Тина уловила главное, то, что осталось в конце: решительность и желание. Их взгляды встретились, и она увидела, как расширяются и темнеют его зрачки, как пульсирует жилка на виске. Она ощутила исходящий от него жар неукротимой страсти. Воздух в комнате словно сгустился. Казалось, еще немного – и они оба вспыхнут, как два живых факела, пропитанные одним и тем же горючим составом.

Сегодня они пройдут весь путь до конца. Хватит намеков, игр, шуток.

Хант торопливо расстегнул рубашку, бросил ее на пол, потом повернулся и запер дверь. Замок щелкнул, и Тина вздрогнула, как от выстрела.

Он снял джинсы и, оставшись в одних трусах, шагнул к ней.

Она замерла на мгновение, но, подчиняясь овладевшей ею силе, подалась навстречу.

Поцелуй начался медленно, как игра между двумя давними партнерами, хорошо представляющими силы друг друга, но впервые сошедшимися в открытой схватке. Тина ласкала его пахнущие апельсином губы горячим влажным ртом и чувствовала, как разливается внутри нее густой жар, как закипают и плавятся в этой раскатывающейся волне клеточки тела, как заволакивает мозг дурманящий туман и как отключаются, словно в испытывающей перегрузку системе, функции и блоки и вылетают предохранители. Как будто электрический разряд пробежал с сухим потрескиванием по позвоночнику и вывел из строя все, что не имело отношения к главной и единственной операции. Внешний мир растворился в накатывающих один за другим валах желания.

Хант принимал ее ласки сначала сдержанно, но потом со все большей отзывчивостью. Она провела рукой по его покрытой пружинящими колечками волос груди и довольно улыбнулась, ощутив ответную дрожь и получив осязаемое подтверждение своей власти над ним.

Какая женщина, получив власть, не использует ее себе во благо? Тина не была исключением – ей тут же захотелось большего. Ладонь скользнула ниже, задержалась на напрягшемся животе, опустилась еще немного и наткнулась на живое, дрожащее, упругое и твердое доказательство его желания.

– Боже, ты восхитительна, – прошептал Хант, лаская губами мочку ее уха.

По ее шее пробежали мурашки. Он медленно и глубоко вдохнул, словно пробуя ее запах, и двинулся вниз. Руки его становились все требовательнее. Изучив рельеф спины, они сместились ниже, остановились на ягодицах, прогладили бедра. Тела их одновременно устремились вперед, и контакт отозвался новой, еще более сильной вспышкой. Груди потяжелели, наливаясь желанием. Соски превратились в пики, отчаянно, бесстыдно требовавшие внимания – прикосновения пальцев или, еще лучше, изысканных ласк более тонкого инструмента.

Уловив невысказанную просьбу Тины, Хант опустил голову и приник к ее груди, покрыв напрягшийся холмик горячим ртом. Невольный стон сорвался с ее губ, ноги вдруг ослабели и подкосились. Она отступила на шаг и, обняв его за талию, увлекла за собой на атласную простыню.

Он упал на нее всем весом, и Тина снова застонала от наслаждения.

Предоставив ему свободу действий, она занялась устранением последнего разделительного барьера. Ей хотелось испытать всю полноту своей власти над ним. Заставить его стонать, извиваться, дрожать, молить… Она хотела чувствовать напряжение каждой мышцы, слышать скрежет зубов и стук сердца, видеть его взмокшим от напряжения и, наконец, отдающим ей всего себя без остатка. Она хотела заглянуть в синие глаза и не найти в них ничего, что еще не сгорело бы в пламени охватившего их обоих пожара.

– Ты ведь понимаешь, что убиваешь меня? – хрипло рассмеялся он.

– Сделай одолжение, не умирай, пока я с тобой не закончу, ладно?

Хант не успел ответить, потому что Тина вдруг вывернулась из-под него и оказалась сверху.

– Лежи смирно, – промурлыкала она. – Будешь хорошим мальчиком, получишь конфетку.

Наконец-то он был полностью в ее подчинении, и она упивалась ощущением власти, созерцанием этого великолепного мужского тела, готового исполнить любые ее требования.

Тина наклонилась и медленно провела языком от горла до самого низа живота. У него перехватило дыхание, но пытка только началась. Ее губы спустились ниже, и Хант застонал. Она играла с ним, снова и снова подводя к краю и в последний миг отступая, чтобы дать ему короткую передышку и начать новую партию.

Он вцепился в простыню. Ее язык и губы исполняли медленный танец, каждое движение которого повергало его в дрожь. Она облизывала его, словно эскимо на палочке, и Хант чувствовал себя именно так – тающим на солнце мороженым.

Его прерывистое, учащающееся дыхание, стоны, хрипы – все эти звуки услаждали ее слух, были ей наградой за долгие дни мучений и распаляли бушевавший в ней жар. Ее собственное тело, влажное от пота и любовного сока, дрожало, требовало и молило. Все ее существо жаждало разрядки. Мысли путались в голове, а перед глазами мелькали и мелькали разноцветные круги. И все же она не уступала.